Из донесения начальника 6-го округа корпуса жандармов генерал-майора графа Апраксина А.Х.Бенкендорфу, 30 октября 1833 г.:

«Саратовской губернии в Балашевском уезде крестьяне генерал-майорши Денисьевой в числе 1000 душ с апреля месяца сего года не токмо уклоняются от повиновения ей и ее управляющему, которому уже делали многие дерзости, но и не признают ее своею помещицей потому будто, что она происходит из дворовых девок графа Разумовского.»

Из донесения Апраксина тому же лицу 6 ноября 1833 г.:

«… корпуса жандармов майор Быков (еще в октябре) отправился в имение действительной статской советницы Денисьевой для узнания причин неповиновения крестьян ее. А ныне мне он рапортом от 24 октября доносит, что причина того неповиновения действительно как указано выше, почему будто она не вправе ими владеть. За неповиновение сие они состоят уже под судом, и уголовною палатой приговорены к наказанию плетьми, а поверенный их Петленков - кнутом …

Крестьяне до того заблуждены в своем мнении, что и доселе не ходят на господские работы, за всем тем что в деревнях их для побуждения к оной находятся при офицере до 100 человек нижних чинов Саратовского гарнизонного батальона ...

… развязка неповиновению их зависит от внушения их поверенным, что естьли и точно госпожа Денисьева происходит из дворовых людей, то по замужеству своему она на владение оными крестьянами приобрела законное право.»

Из рапорта майора Быкова А.Х.Бенкендорфу 10 декабря 1833 г.:

«7 числа сего месяца доставлены ко мне вместе с предписанием вашего сиятельства от 23 минувшего ноября за N 5391 поверенные от крестьян Григорий Егоров и Михайла Васильев, с коими я в тот же день отправился в село Малиновку, где нашел, что вследствие последовавшей высочайшей конфирмации по делу о неповинующихся сей вотчины крестьянах 4 числа сего ж месяца произведена уже экзекуция: зачинщик возмущения крестьян Петленков наказан кнутом 25 ударами с постановлением штемпелевых знаков (то есть с клеймением) и ссылкою в каторжную работу; и 12 человек крестьян, по суду найденные более других виновными, прогнаны шпицрутенами чрез пятьсот человек по одному разу, с тем чтобы отдать в военную службу, к какой окажутся годными, совершенно же неспособных по наказании сослать в Сибирь на поселение, а прочие крстьяне села Малиновки и деревни Безслесной, кроме одного, находящегося в бегах, и 8 мужчин и одной женщины, оказавших буйство против военной команды, над коими произведенный военный суд представлен на ревизию к господину начальнику губернии, признали госпожу Денисьеву за законную свою помещицу и в данной земскому суду подписке обязались ей и кому от ней будут поручены совершенно повиноваться. Но дошедшие до меня на пути следования в Малдиновку частные слухи давали некоторым образом заметить, что таковая подписка их не была основана на искреннем сознании собственного заблуждения, а только из одного страха к наказанию, и что делу сему положат конец поверенные их, посланные в Петербург для подачи просьбы государю императору (то есть Николаю I).

По сему поводу, руководствуясь вышеизъясненным предписанием вашего сиятельства, приказал я собрать всех домохозяев, которым начально подвердил монаршую волю о безусловном повиновении помещице своей, потом исчислил подробно все бедствия, которым они подверглись по легкомыслию своему и излишеней доверчивости к возмутителю Петленкову, и, наконец, объявил им, что по воле государя императора поверенные их с нарочным присланы ко мне и лично подвердят им общее в сем случае заблуждение. Но на все сие ответствовали каким-то сомнительным безмолвием, показывая, что они от поверенных своих ожидают вовсе тому противного. Но когда поверенные подошли к ним и упали на колена, чему самым в ту же секунду приветствовали их и собранные крестьяне, и когда старейший из них сказал: ”Почтенные старики и вся братия, отправляя меня в Петербургу, вы стояли предо мною на коленях и просили добиться до царя, я вашу просьбу исполнил и чрез сие уверился, что мы все обмануты злодеем Петлленковым; теперь я вас прошу выбросьте все из головы и повинуйтесь своей помещице; а естьли и за сим кто из вас будет думать и говорить иначе, то я первый объявлю Ивану Ивановичу [указывая на управляющего имением]; разорению нашему надо положить конец.” После чего все в один голос подтвердили обязательство безусловного повиновения своей помещице ее приказу, а многие из них со слезами говорили, что они детям и внукам своим закажут подобных поступков не делать, потом упали все управляющему в ноги, просили его забыть прошедшее и уверить госпожу, что они усердием и верностию заслужат то огорчение, которое причинили ей слепым своим послушанием к Петленкову, обольствишему их свободою от власти помещичьей; тут же просили управляющего любить их по-прежнему, говоря: ”Мы, батюшка, всегда вами были довольны, но нас сбивали Петленков и его сообщники.”; на сие управляющий отвечал им, что он, видя теперь истинное их раскаяние, забывает все причиненные ему оскорбления и будет по-прежнему их другом, которым они всегда его называли. После сего корестьяне стали целовать старика поверенного и, как заметно было, пошли по домам с чувствами самодовольствия, а сегодня были почти все у обедни и принесли искренние благодарения Всевышнему за водворение между ими совершенной тишины и спокойствия.»

Цитировано по журналу Историк за июль-август 2016 года, страницы 43-45.

Глас вопиющего: куда теперь ведете народ, поводыри?

Ответа пока нет …

Сами же поводыри почти буквально лежат распластанными

перед своим сюзереном - мировой ценой нефти